Несколько лет назад мне удалось поехать на две недели в свой район, в село Исянгулово, где я вырос. Как-то сам собой завелся этот дневник, в который  записывал свои мысли, наблюдения,  переживания. Когда его перечитал, я подумал, что есть смысл предложить эти записки читателю – не секрет, что много у нас живет в городах выходцев из деревни, кто старается стать городским, забывая о деревне или не имея возможности приехать, пожить, пройтись по тропинкам, которыми гулял в детстве. Эти мои записки — для вас.

***

На улице дождь. Сижу, читаю подшивку газеты «Зианчуринские зори». Цифры, факты, интересные люди… Нужная, в общем, газета,  практически все стороны жизни района освещаются, все, что хочешь, можно узнать о районе. В Исянгулово люди в основном работают в бюджетных организациях, очень многие ездят на Север. Почти 40 процентов села — пенсионеры.

Попадаются и смешные места. Вот люди интересуются, почему  бывший колхоз «Заветы Ильича» дал объявление о приеме на работу доярок.  «Мы ведь зарплату не платим, — наивно отвечают представители когда-то самого крупного колхоза в районе,- вот люди и не хотят  работать». Так же смешно интервью с представителем комхоза. Он жалуется, что население не платит за их услуги, а на следующей странице – объявление от них же: «Не можем из-за паводка гарантировать чистоту воды. Кипятите».

Газета ведет борьбу с бродячим скотом. Не знал, что его владельцы хуже, чем фашисты.

Огорчило стремление газеты уничтожить в Исянгулово надворные пристройки и сады.  Погибнет очарование села. А вот любопытное – молодая семья Даутовых из маленького села возле Абзаново устроило теплицу и продает ранние огурцы. Это замечательно.

На самом деле в 60-е в  селе была целая традиция огородничества. Имя Блуднихи — Марии Блудневой, местной жительницы, люди произносили с уважением. Что только не росло на ее огороде! Мастерица она была высоких урожаев на грядке,  умения вырастить экзотический для наших широт овощ и фрукт. Собственно, Исянгулово стояло тогда на пороге превращения в агрогород. Жаль, не нашлось тогда людей, которые бы поддержали эту инициативу. Но и сейчас не поздно сделать так, чтобы теплица была в каждом дворе. Урожай отменный гарантирован. Тогда и бюджет района бы пополнился. Пока он обеспечивает себя за счет налогов только на двадцать процентов. Этого очень мало. Уверен, что если просто раздать людям теплицы, провести учебу, показать, как надо работать – все возьмутся с удовольствием.

***

Снова солнце. Вышел покататься, не удержался, доехал до деревни Башкирская Ургинка. Стал спрашивать местных жителей, как добраться до могилы Еренсе-сэсэна, мне указали на дом учителя Бакир-агая Азнабаева. Пришел, поговорили. Оказалось, что далековато еще ехать. Подумав, Бакир-агай позвонил своему другу, он подъехал на машине, и мы двинулись в путь.

Башкирская Ургинка находится у подножия гор. Мы въехали в узкую долину, полную ароматов трав, высыхающих под жарким июльским солнцем.
Есть мистика в природе Южного Урала. Его красота вводит в особое состояние душевного подъема, особого благорасположения. Мы увиделись 15 минут назад и вот уже  разговариваем, словно знаем друг друга всю жизнь. Бакир-агай служил на подлодке, шесть раз был в автономном плавании в округ света. Даже тонул, но удалось выбраться. Говорит, что много зависит от человека. Есть лодки, обреченные утонут — таков коллектив, он так относится к своей технике. Бакир-агай  в отставке, теперь живет в городе Агидель.

На подьеме большой горы груда камней. Это и есть могила Еренсе-сэсэна. На самом деле под камнями могилы нет — сельчане как-то вырыли трехметровую яму и ничего не нашли. То ли она где-то рядом, то ли фальшак — умница Еренсе мог подшутить над врагами. Когда я писал о нем пьесу, я не уставал поражаться уму и мудрости этого человека.

Вот, кстати, какие дела — в Казахстане, в Алматы есть улица его имени. И казахи спокойно пишут, что «Жиренше (Жиренше шешен) — герой казахской устной литературы, олицетворение находчивости. Быль и рассказы о нем в 15-16 вв. получили широкое распространение».
У нас, на его родине, улицы его имени нет. Сколько же мы будем преклоняться пред разными Карлами Марксами и прочими Воровскими? Должна появиться улица и Еренсе–сээсна, Бэндебики — святой и пророчицы. Кстати, ее останки так и лежат в Москве. Костяк-то найден, но куда-то пропал череп, он у нее особой формы. Я интересовался, звонил в Москву, в антропологический музей. Но люди меня отослали обратно в Уфу, в нашу Академию наук.  Неужто круг замкнулся?
А ведь такие люди имели гигантскую энергетическую силу. Еще многие века с после смерти Бэндебики на ее могилу приходили люди. Прикосновение к камням ее мавзолея излечивало их. Ничего нет хорошего в том, что лежат теперь ее останки далеко от родимых мест. Пора им обрести покой на родной земле.

***

Пошел в местную больницу навестить одноклассницу. Больница стала практически неузнаваемой, фактически это санаторий — есть почти все виды санаторного лечения.  Народу много — видно, как людям нравиться лечиться в такой больнице. Это и есть забота о людях.

***

Ездил на пруд к моему другу Нажипу. Его (то есть пруд) в свое время построил моя дядя, председатель колхоза «Урал» Касим Исмагилович Масягутов.  Нажип  взял его в аренду. Развел форель, карпов, 50 ульев стоит на пасеке, фазаны бегают в клетке. На пруду выстроил баню, добротный дом. Там я и заночевал. Утром проснулся ни свет ни заря — комары заели.

Нажип уезжал домой, в Исянгулово. Жена в больнице, ждут второго ребенка.   Ближе к обеду, когда я накупался, нажарился на солнце, он приехал.
Нажип — директор ООО». У него работает 20 человек. Платит зарплату, соцпакет, производит пиломатериалы. Развивает обычный туризм и охотничий. Подходит комплексно — рыбалка, быт башкир с кумысом, коротом и так далее, любой приехавший может пожить в юрте, пить чай из самовара, помыться в бане. Планирует открыть конный маршрут. Есть чем удивить людей! Не американским же комфортом удивлять, это глупо.

***

Снова в Исянгулово. Снова зашел в больницу — кажется, малость перекупался. Разговариваю с заместителем главврача Танзилей Рамазановой. Она 30 лет жила в Уфе, и вот вернулась в родное село. «Тянет на берег Ика», — говорит Танзиля Рахматулловна. В больнице теперь большинство врачей, оказывается, из местных. Вакансий при этом нет. Но население болеет, хотя ни войны, ни голода нет. Курят много, пиво пьют много – не все беды от них, но есть и которые от них. Работы нет, много безработных, соответственно недостаточное питание.

Здоровье детей под угрозой — слишком много всяких сникерсов они употребляют.  Кока-кола, копчености сомнительного происхождения, чипсы — все это не прибавляет здоровья. Ведут малоподвижный, городской образ жизни. Много стало полных детей.

***

Сидим вечером на скамеечке. Разговариваем с другом детства Костей. Он живет на Севере, приезжает летом отдохнуть. Забегает по каким-то делам соседский мальчишка. Поговорил, ушел. Мы с Костей переглянулись — в это время все мы были загорелыми, как негры на плантациях, мы купались с утра до вечера. А эти мальчишки, такое ощущение, не выходят на улицу вообще. Такого раньше в Исянгулово не было.

У нас был сосед по имени Салават. Он был старше нас на четыре-пять лет. И вот он летом нас вдохновлял играть в хоккей, а летом – в футбол. Была  у нас   футбольная площадка, качели стояли. В общем, если нужны нам здоровые дети, нужны и площадки, нужны и тренера. Пусть эти люди на платной основе занимаются с ребятами. Иначе здоровых детей не будет.

Да, и не пора ли поднять налоги на сникерсы и прочую гадость? Вот и денежки появятся на тренеров. В каждом селе должна быть театральная студия, литературное объединение, танцевальный коллектив. Как говорили при Советах, таково веление времени. Сам своим мечтам удивляюсь.
Но то, что дети выбирают городской образ жизни — меня пугает. В районе многие избегают призыва в армию. Это прямое следствие. Хотим ли мы, чтобы такое движение ширилось?

Продолжение следует.